парень-маньяк сходит с ума в нашем диалоге в телеграмме. я знаю его достаточно долго, чтобы понять, что ему что-то нужно. мы редко общаемся в последнее время, несмотря на то, что раньше были немного одержимы друг другом. теперь все что осталось между нами - любовь и теплое уважение. я ему записываю длинные голосовые, где переживаю по поводу закрытия и жалуюсь на неопределённость. несмотря на то, что закрываемся только мы, а мальчики продолжают работать… все равно все в каком-то подвешенном нервном состоянии. и всем как-то невесомо грустно. парень-маньяк пишет оптимистично, что все будет хорошо, что со всем справимся и всех уничтожим. я, читая это, думаю о двух вещах: о том, что мы пока можем уничтожить только квест, который я люблю. и о том, что он как-то неуловимо повзрослел за этот год. как и мы все, наверное.

думаю о том как придется привыкать на неопределённый срок к новому ритму жизни, когда не нужно вставать в 8 утра и весь день куда-то бежать, весь день с кем-то разговаривать. весь день быть кем-то другим. можно будет валяться дома с ноутом, готовиться к выставке спокойно, рассылать план, разгребать архивы. саша уедет к родителям погостить, а я буду лежать и работать. а потом она приедет, и мы будем лежать так вместе. не самый плохой план на февраль.

с сашей мы все еще неразлучны, но наши отношения как-то незримо изменились. стали другими. мне кажется, что она от меня немного устала. а мне вечно чего-то не хватает. и уже не вспомнить — всегда так было или нет. я помню, что без нее было смертельно скучно.

сегодня запаковывали лофтовую посуду в пупырку. миллион стеклянных стаканов и тарелок, бокалы и роксы. распакуем ли мы их снова? кто знает. наши начальники тоже приезжали. выносили коробки, цветы и мебель. мы стояли с юлей в кладовке, смотрели на заваленные антресоли безысходно и просто молчали. у меня сегодня почему-то нет слов. нечего сказать. я чувствую, что она расстроена и переживает, но ничем не могу помочь. скорее бы всё это закончилось, скорее бы мы нашли помещение и строились.

вечером разобрали гримерку — внесли два огромных мусорных пакета. миллион вещей. я все перемазалась в пыли и долго-долго пыталась отмыть грязь с ладоней. наверное, приступ окр накрыл. уже нет времени отслеживать. от стресса у меня по своей шее начался дерматит. с ужасом обнаружила это вчера в зеркале. и поняла, что, оказывается, очень сильно переживаю. даже на лбу у меня красное сухое пятно.

весь день в голове крутится детская песенка «из чего сделаны мальчики». помню, что девчонки сделаны из конфет и пирожных, и сластей всевозможных. долго-долго не могла вспомнить из чего же там сделаны мальчики. под вечер позвонила ира, рассказывала про своего психиатра и жаловалась на жизнь. мы слушали вполуха, я методично оттирала кровь с подоконника, саша печатала что-то в телефоне, ван дирекшн нудели на фоне. когда ира закончила, я рассказывала саше что-то про своих старых психиатров. неприятный личный разговор получился. мы обычно не обсуждаем ничего серьезного, не философствуем даже по пьяне. раньше мне казалось, что мы еще недостаточно близки для этого, а сегодня осознала, что она просто не может. просто не может и всё. у нее внутри все не так работает. не так как у меня. и мы с ей в этом плане никак не стыкуемся. вот так забавно бывает — во всем другом идеально стыкуемся, а в самом важном — нет. на меня очень резко это осознание нашло. и тогда стало абсолютно пофиг — из чего же там сделаны мальчики. потому что мы все, на самом деле, сделаны из разного. в этом одновременно вся прелесть и корень проблемы.

квест дорабатывает последнюю неделю. ощущение как перед выпуском из школы. ужасно не хочется расставаться и уходить в неопределенность. а я, как обычно, плаваю между абсолютным счастьем и тяжелой тоской.

вчера разобрали мой любимый лофт. тот, который с неоновым светом, чилл зоной с подушками и проектором. когда я только стажировалась, моя начальница как раз красила там пол. а потом мы с настей рисовали цветы на окнах. миллионы лет назад. все наполнение лофта поместилось в пару коробок, которые мы потом засунули в багажник и отправили в гараж. все наполнение, цветы, картины, диваны и кучу моих теплых воспоминаний. финал лиги чемпионов, финал атаки титанов, бесконечные ночи с экстрасенсами. мы там покурили в вытяжку на прощание и закрыли его на ключ. больше никаких аренд.

в другой лофт закинули все вещи из мастерской. всегда так хотелось там убраться, но руки не доходили. так и не убрались, покидали в коробки пластиковые руки, головы и кучу гвоздей, заклеили скотчем. появилось просто миллион коробок. мы их ставим в коридоре около гримерки. и каждый раз, когда проходим мимо, я ловлю себя на очень странном чувстве. тяжело почему-то.

сам квест тоже отфоткали и готовим к переезду. или к закрытию. невозможно предположить. помещения так и нет, а уже почти февраль. каждый раз, когда люди после игры восторженно говорят, что придут еще раз — тяжело. вроде так хочется освободиться, перестроить все, разобрать и собрать заново под себя. но невозможно расстаться. в каждый кусочек этого места мы все вложили свою душу, сердце, огромный труд и кучу времени. очень хочется поактерить напоследок, но никак не получается. я какой-то вечный оператор. отвечаю за связи с общественностью.

а еще мы с сашей смотрим блич. от безделья уже дошли до арки с арранкарами. я стараюсь следить по манге за моментами, которые она смотрит в аниме одна. а если мы вместе — тоже пересматриваю с ней какие-то кусочки. и словно впервые смотрю. блич же был со мной всю жизнь, поэтому очень захватывающе смотреть его с кем-то новым. как будто бы объясняешь как у тебя все в голове на самом деле устроено. недавно вот улькиорра появился и рукия использовала свой шикай впервые, я почему-то нереально расчувствовалась. и с каким-то удивлением осознала, что для меня блич — очень личное.

саше нравится хицугая и ренджи, но больше всех — йоруичи. мне в этот раз больше всех нравится урахара. наверное, я до него доросла просто. смотрю на него, и понимаю как он думает, как у него там все работает в голове. хотя ичимару, конечно, вне категорий. ичимару в категории «похожи на моего отца» вместе с эрвином, джеймсом бондом, магнето и другими мутными ублюдками. меня не интересуют мужчины, которые любят меня и ставят на первое место. мне нужно наблюдать за самоедством, эгоцентризмом и всегда знать, что сначала великое, а потом уже я. мне очень важно понимать, что мы отдельно.

папе звонила, кстати, недавно. на тему мутных ублюдков. звонила сразу после диплома, плакала ему в трубку. ну, точнее, я сделала вид, что не плачу. а он сделал вид, что не понимает, что я плачу. я его за это очень сильно люблю и ценю. люблю за то, что он никогда не унижает мое достоинство. и всегда уверен, что я вынесу свои жизненные испытания без его прямой поддержки. папа, в своей манере, назвал всех пылью, долго меня хвалил непонятно за что, спросил про планы на будущее и зачем-то долго рассказывал про канта и гегеля. ужасно сильно меня поддержал этим. я не знаю как оно работает. и как работают наши отношения.
папа никогда не был рядом, никогда не поддерживал меня словами, я никогда ничего ему не рассказывала, он не делал красивых жестов и редко мне что-то дарил. он был недосягаемым в детстве, идеальным божеством, которое приходило со своей крутой работы в крутом кожаном плаще, ело и падало спать. а на выходных мы лежали с ним на диване, смотрели фильмы целый день, и он слушал часами мои рассуждения про дарта вейдера. мне этого было достаточно. я почти ничего про него больше не помню. помню как он всегда один уплывал очень-очень далеко, когда мы ездили на море. даже когда он вывихнул руку, то все равно уплывал. на одой руке. наверное, ему это было необходимо. помню как таскал меня на плечах, когда мы ходили в походы. помню как мы смотрели в кино «гэтсби» и «призрак в доспехах». помню как мы иногда по ночам бегали в парке. иногда останавливались, и он рассказывал мне про созвездия. больше практически ничего не помню. он всегда был так далеко от меня, не рядом, но все равно каким-то образом в меня поселил уверенность, что любит меня, убьет за меня и умрет сам, если нужно будет. он никогда не был ко мне холоден, но я всегда знала, что он сам по себе. и что я сама по себе. меня, если честно, такие отношения устраивают больше всего. я это со временем поняла. раньше мне так хотелось его понять, понять его мысли. а потом я выросла и поняла, что мне его склад ума передался генетически. и что я его женская копия. поэтому, наверное, мне достаточно иногда просто с ним повисеть на телефоне, чтобы успокоится. чтобы понять, что есть такой же человек как я. который думает и чувствует со мной по одному алгоритму. этого мало, наверное. но мне этого достаточно.

в час ночи в пустом вагоне метро ощущаю неожиданную бодрость. даже, наверное, болезненную бодрость.
удивительно, но после новости о нашем закрытии и переезде — открылось втрое дыхание. вот я веду игры, они все проходят хорошо. даже потрясающе. мы ебланим и смеемся над людьми, все орут, ира ужасно страшно ползает. за полтора года вместе мы стали такой сработанной командой, что я по камерам ночного видения могу четко определить ирины эмоции, понять что она хочет сделать. когда мы только познакомились, я ее терпеть не могла. а сейчас мы начали понимать друг друга настолько хорошо, что в крокодил теперь играть невозможно. и этот огромный заряд энергии от людей. когда болтаем уже на ресепшене, игроки так эмоционально и счастливо делятся впечатлениями, говорят, что придут еще и будут нас советовать, а я все думаю: «не приедете вы сюда больше». потому что некуда будет приходить. здание снесут к концу февраля, а квест перевезут и закроют. но будет новый. еще лучше, конечно же. потому что его сделаем мы. господи, скорее бы уже найти помещение и строиться. это все о чем я мечтаю — красить стены, строить чердак, придумывать новые скримеры. создать что-то осязаемое вместе с этими людьми. мы так много об этом фантазировали, а теперь это и правда произойдет.
диплом через два дня. грубо говоря, через два дня я будут дипломированным ивент-меелжнром, продюсером и постановщиком. об этом я тоже мечтала всю сознательную жизнь. официально быть продюсером, пусть даже на бумажечке. хотя, на самом деле, теперь уже просто хочется, чтобы этот ад закончился. и не было бы ничего кроме работы и обычной жизни. раньше мне казалось, что очень страшно отрываться от учебы и пускаться в свободное плавание. а сейчас, оглядываясь на жизнь, я понимаю, что уже давно в этом море одна. и учеба лишь дополнительный груз. и вот теперь ее не будет, и я смогу просто жить. скорее бы. я смогу в свои выходные просто валяться или пить в баре, а не писать за ноутом кучу рефератов.
играем на работе в тайного санту. очень забавно, что в этом году мне попалась саша. я была в ужасе, что придется скрывать что-то от нее, но сейчас поняла, что это очень весело. как будто бы играешь в мафию. мы уже больше месяца играем, а она все еще не поняла, что это я. радостно делится со мной всеми подарками, я делаю удивленное лицо и помогаю ей проводить расследование. точнее, путаю ее еще больше. у нас был такой тяжелый декабрь и очень тяжелое начало января, поэтому я рада, что имею возможность создать ей хорошее настроение. я очень хороший тайный санта. заказала ей на финальный подарок кучу украшений, которые она хотела. мой тайный санта, кстати, ничего мне дарил весь месяц. ни одного подарка. это немного печально, но я не сильно расстраиваюсь, на самом деле.

моя начальница сказала, что 2024 год — это год возвращения кармических долгов. а потом сказала, что нашу промзону сносят, а квест должен съехать до февраля. но обо всем по порядку.

новый год отмечали у меня дома. и, несмотря на то, что все мои друзья впали в тлен 31 декабря, я в новогоднюю ночь себя чувствовала самой счастливой. в блестящих колготках. обнималась с сашей под куранты, забыла загадать желание и много-много салютов взрывалось за окном. конечно, самое приятное в этом всем — саша. с которой мы были неразлучны весь год. а если приходилось расстаться на несколько дней из-за работы, то я ужасно страдала без ее физического присутствия. мои толерантные и заботливые друзья заподозрили неладное, и, когда мы уже после курантов уехали продолжать праздник к знакомым в коттедж, напились и отвели меня на крыльцо дома, где строго допрашивали. но мне нечего было им ответить. сама не знаю как это все назвать. единственное, что я знаю — мы с сашей не спим друг с другом. но в то же время, мы практическим живем вместе, все свободное время проводим вместе, едим вместе, спим в одной кровати, курим вместе, вместе красимся, вместе валяемся на диване и смотрим какую-то фигню с ноута, стрим планы на будущее, я сушу ей волосы феном после душа, она носит мои кардиганы на работу, мои коты ее обожают, ее родители обожают меня, мы постоянно обнимаемся и вообще друг от друга не отлипаем лишний раз, если того не требуют обстоятельства. когда я кладу ноги саше на колени, чтобы мы вдвоем могли уместиться на крошечном диванчике, она забирается пальцами под мои джинсы, возмущается отсутствию колготок и натягивает выше мои носки. я не знаю как назвать эти отношения. в любом случае, сил уже нет это анализировать.

январские на работе прошли в забытии. я уже ничего не помню в этом круговороте игр. помню, что первого января было ужасно тяжело, второго я болела, четвертого мы ездили на квест и пили апероль после. потом мы несколько дней с сашей лежали дома трупами и смотрели экстрасенсов. какой-то из дней я драила хлоркой всю квартиру и рыдала. восьмого числа ездила к маше и ее парню чинить мамин ноут, сидела у елки и рассуждала про больное и вечное — про лесбиянок и тяжести выбора без сожалений. девятого у нас было срочное собрание на работе.

короче, про квест. наше здание сносят. владельца почти посадили, а мы должны собрать два этажа оборудования и мебели до конца января. ДО КОНЦА ЯНВАРЯ. я предвидела этот расклад событии, но не была готова к таким срокам. мы решили именно перевозить квест, а не закрываться окончательно. не знаю хорошая ли это идея, но пути назад уже нет. осталось три недели. хожу по офису и не верю, что все это можно перевезти. у нас столько вещей. СТОЛЬКО ВЕЩЕЙ. пять лофтов, огромный квест, большая гримерка, душевая, несколько забитых кладовок. вывозить все это… просто сумасшествие. одних только холодильников пять штук.
с другой стороны, это новый интересный опыт. строить все с нуля с нашей слаженной и крутой командой. за эти полтора года мы стали чем-то вроде семьи. я бы этим людям могла доверить свою жизнь, очень в них уверена, поэтому будущее кажется, скорее, прикольным. но все равно страшно.

когда я создавала этот блог, то думала, что будут ту писать все, что не могу сказать вслух. но это все равно оказалось слишком тяжело. я по жизни не откровенный человек. и слишком тяжело даже тут писать что-то личное. но раз ведение дневника есть терапия, то, наверное, расскажу.
ремиссия, если это можно так назвать, прошла и окр снова до меня добралось. смешно. наверное, от стресса. и от недосыпа. или от того, что я уже три года живу без таблеток и терапии. может из-за всего вместе. я так ужасно к себе относилась и совсем о себе не заботилась, поэтому оно вернулось. не помню когда это началось. сначала как-то постепенно свалилась в навязчивый счет. несмотря на то, что сейчас я старше и многие вещи могу отследить и перестать делать, все равно тяжело. самое стыдное и тяжелое — аутоагрессия. красивое слово. раньше, много лет назад, я постоянно это делала и не могла понять причину. потом долго считала, что тот период — дань моде и подростковая штука какая-то. сейчас я так явно вижу корень проблемы. потому что так сильно хочется искупления, прощения, облегчения. и невозможно его получить. мне кажется, что если я сделаю что-то с собой, то отпустит. и все дерьмо будет закрыто. сложно объяснить. мне кажется, что если я что-то сделаю, то буду прощена. ебаная хуйня, но эти мысли постоянно со мной, разъедают голову. я пока не ебнулась окончательно и ничего не делаю. просто много думаю. я много лет ничего уже не делала. и, наверное, начать сейчас будет… проигрышем. а так невыносимо снова проигрывать.
когда живешь с этими мыслями, то чувствуешь себя предателем. но я ни моу говорить вслух об этом ни с кем. потому что невыносимо объяснять свою ебанутость. вот мы лежим с сашей под одеялом, едим конфеты и обсуждаем какую-то муть, много смеемся. и я очень счастлива, но в то же время очень хочу пойти ванную и отрубить нахуй себе руку. мне не хочется, чтобы у нас были какие-то секреты друг от друга, но просто не могу. не могу об этом говорить. мы так редко обсуждаем что-то серьезное. и она даже никогда меня не спрашивала ни о чем. мне просто не хочется быть неудачницей и неполноценной. точнее, не хочется это выносить на свет. и я не хочу быть чем-то тяжелым, когда и так много всякого плохого и грустного. но, наверное, если это все скрывать, оно само не уйдет. и когда я в следующий раз зависну на лестнице, потому что сбилась со счета, то уже не смогу отшутиться. а еще, самое идиотское, я знаю, что она не поймёт. и меня это тоже убивает, потому что не хочется такое переживать. когда тебя кто-то близкий и любимый не понимает. интересно, ты тоже думал так, когда ничего мне не рассказывал? думал что я не пойму и не мог с этим смириться?

меня обычно накрывает в транспорте. наверное, остаточное от усталости. я сама себя загоняю, хотя все не так ужасно в жизни.
долго не писала в блоге, поэтому сейчас это кажется неимоверно тяжёлым. я больше привыкла прописывать персонажа, а не анализировать себя. но, наверное, это терапевтично — хранить свою память.
через пять дней должен быть готов диплом. а защита меньше чем через месяц. после того как я сдала госы на четыре, меня уже ничего не волнует абсолютно. я морально готова даже на три за вкр. хотя, если так случится, я уверена, мне будет тяжело. по всем предметам за 4,5 года у меня пятерки (кроме истории на 1 курсе), за все зачеты, практики, экзамены. я бы не сказала, что мне это стоило огромных усилий. если честно, вообще не стоило. но все равно так обидно было споткнуться на финише. когда ехала из универа после госов — чувствовала себя стивеном джеррардом. и от этой мысли стало сильно легче. потому что мой стамбульский финал в этом универе уже был. теперь, для сценарного баланса, надо обосраться. футбол — лучший пример жизненных процессов.
на тему кульминации в университете. я поставила нам прекрасный выпускной показ на последней сессии. красивую постановку. немного старомодную и без хорошего оборудования (со светом знатный пиздец был). привычно взяла себе очень маленькую роль, поэтому имела удовольствие посмотреть финал из зрительного зала. сидела рядом с комиссией и так сильно расчувствовалась, что почти заплакала. комиссия улыбалась и все тоже очень прониклись. нас потом так долго разбирали и хвалили, что у меня лицо все горело от счастья. лучший момент всей этой учебы. мой режиссерский дебют.
новый год отмечаем у меня. я и все мои друзья. как в школе. и из-за этого я впервые за много лет жду 31 декабря. очень хочется всех увидеть и напиться вместе. все равно есть надежда, что если мы будем вместе на куранты, то весь год тоже проведем вместе.
в этом году взросление ощущается очень сильно. я так отчаянно всю жизнь старалась поступать правильно, а теперь поняла, что ничего страшного нет в проебах. и что отсутствие дерьма внутри не делает тебя взрослым. взрослым тебя делает только ответственность за свои поступки. и не отсутствие страха, а умение его побороть и признать. короче, не нужно закапываться. нужно сделать, даже если тебе неприятно и стыдно. в этом и есть искупление.
еще поняла, что всю жизнь пытаюсь достичь не счастья, а именно искупления. страдать во имя чего-то, а не просто так. пройти цикл, а не срубить на корню. я все равно смотрю на жизнь и происходящее тут со сценарной точки зрения, ищу закономерности. я не верю в судьбу, я верю в сценарный план.

разговариваю с дочкой моей начальницы. она уже взрослая, заканчивает школу, ведет у нас лофты и очень мне нравится. хочет поступать на мою специальность в универ. я была очень на нее похожа в 16 лет. сейчас я намного старше, я в гриме, в кардигане, уставшая, ем чипсы и меланхолично вырубаю нашей квестовой команде свет. они громко орут. я включаю свет назад, застываю гору чипсов в рот и говорю:
— ну вот тони старк мне тоже нравится, он самоотверженный самоубийца. как эрвин!
— тебе значит такие мальчики нравятся?
— немного странные, да.
— немножечко мертвые
— да, все правильно, немножечко мертвые.
итак, немножечко мертвый мальчик. шесть лет. как в это можно поверить? так много всего хочется написать, на самом деле. но на моменте осознания, что прошло просто нереальное количество времени, слова кончаются.
сегодня утром я ходила на маникюр, долго спорила про дизайны с моим мастером. поздравляла ее с новым годом. потом ходила до банкомата по снегу и клала деньги на карту, заказывала продукты. много-много часов убиралась в квартире. губкой мыла плинтуса. вынесла какое-то нереальное количество мусора. смотрела фоном битву сильнейших — мое гадкое удовольствие. я о тебе практически не думала. наверное, старалась не думать. не знаю почему. в этом году у меня нет никаких новых мыслей по поводу твоей смерти. в конце концов, от всех этих тяжёлых мыслей осталось лишь тянущее чувство где-то внутри. камень скорби на груди, который всегда теперь со мной.
я смирилась с тем, что никогда больше тебя не увижу. и смирилась с тем, что мы не будем вместе счастливы, что я буду счастлива и без тебя. смирилась с твоим выбором. со многим, на самом деле, смирилась за эти годы. признала свое бессилие тогда и бессилие сейчас. я ничего не могла изменить в твоей голове, мне было шестнадцать лет. и не было никакого ебаного смысла в этих многолетних самокопаниях. все равно все осталось как было.
я бы больше всего на свете хотела оттирать губкой плинтуса вместе с тобой. ходить по снегу вместе с тобой. переписываться с тобой. записывать тебе кружочки в телеграмм. делать все эти глупые повседневные вещи из которых состоит обычная жизнь.
я так ужасно устала за все эти годы без тебя. и устала от мысли, что придется всю оставшуюся жизнь тут быть без тебя. это не укладывается в голове. когда я об этом думаю, мне кажется что меня изнутри разорвет моя собственная горячая, отчаянная злоба.
ладно. вот и еще один год. я очень сильно по тебе скучаю. очень хочу тебя обнять. храню тебя в своей памяти, как самое дорогое и любимое. прости, пожалуйста. очень сильно тебя люблю. спи спокойно.

вот и еще одно лето кончается. ты мне сегодня снился. ужасный сон, впервые за долгое время. не кошмар, а просто грустный по пробуждению. я в универе, поднимаюсь по лестнице на четвертый этаж. ты сидишь за школьной партой прямо в коридоре около деканата. ты кудрявый, в белой рубашке, улыбаешься мне и говоришь: «сюрприз!». из ужасного — полное ощущение, что ты правда настоящий, что мы просто встретились после долгой разлуки. и что теперь все будет хорошо. потом мы как-то телепортируемся в мою квартиру, где ты никогда не был и не мог быть, и ложимся спать. мне долго снится, что мы просто спим. кошки выдергивают меня из этого сна в 6 утра, потому что у них завтрак по расписанию. я, конечно, в ярости, а потом расстраиваюсь. так хотелось побыть с тобой еще чуть-чуть, просто полежать молча. жестоко, но жизнь не дает вторых шансов. скучаю, короче говоря. ужасно по тебе скучаю. обнимаю тебя.
ехала сегодня на работу и думала — как странно. когда все это с тобой случилось, мне казалось, что мир рухнул, что конец света настал и сейчас земля разлетится на атомы. но прошло уже так много лет, а небо все так же высоко, и поезда куда-то идут, люди играют в квесты, я через пол года получу диплом, лето. и все такое же бестолковое ощущение, что без тебя все это — напрасно.

отпуска у нас у всех не задались. как и лето, в целом. но, наверное, в этом есть и какой-то свой прикол — встречаться с друзьями после всех перепутий и понимать, что хорошо просто быть вместе. даже спустя столько лет. все еще хорошо просто вместе.
прошлась сегодня по центру, выпила кофе, посмотрела на красоту. когда я работала на пятницкой, редко обращала внимание на все потрясающе, но теперь, отвыкнув, я будто бы вижу улицу новыми глазами. люблю ее. после питера это, оказывается, было важно — снова влюбиться в дом. а в москву так сложно не влюбится.
вечером мальчики забрали меня со станции, накормили мясом в какой-то придорожной круглосуточной шашлычной, а потом вручили банку пива и увезли кататься. наверное, это тоже было очень мне нужно. сама не знаю. мои друзья, по какой-то причине, всегда чувствовали меня лучше, чем я сама себя.
ездила в универ днем. моя несбывшаяся научница поймала меня в учебном отделе. я была так рада с ней увидеться, до невозможности. когда шла до своего корпуса, чувствовала, что она там. абсолютно потрясающая женщина и очень подходящий мне по вайбу человек. но к сожалению, она уходит в декрет и не сможет вести мой диплом. это ужасно печально, но сильной грусти я все-таки не испытываю. мне больше хочется, чтобы она отходила свою беременность в спокойствии, а не переживала за меня с моей спорной темой. сейчас написание диплома очень воодушевляет, но я представляю как буду его ненавидеть в декабре. в итоге, мы проболтали где-то час, сплетничая о преподавателях, моих одногруппниках и обсуждая всякие учебные мелочи. так замечательно, что у нас с ней появился этот час в копилку времени, которое уготовила нам судьба. на самом деле, даже учитывая этот час, мне недостаточно. ничтожно мало времени. но, боже, у нее такой большой живот! и будет девочка. кончено, я уверена, что мы провели бы отличный семестр, если бы она смогла взять меня под крылышко. и это было бы веселое и классное последнее путешествие. но жизнь такая непредсказуемая. и я уверена, что с любим научником смогу написать хорошую работу. знаю, что у меня все получится. и что уйду я из универа с красным дипломом за ручку. если бы мне сказали такое пять лет назад — рассмеялась бы тому человеку в лицо.
сложно смириться, что с некоторыми людьми нам досталось так мало времени. один учебный семестр с екатериной владимировной, двенадцать часов с парнем из питера, три года с моей лучшей подругой, семь лет с тобой, двадцать лет с бабушкой, семнадцать лет с моим котом. когда я думала об этом раньше, то чувствовала пустоту и безысходность. невозможность что-либо изменить. но сегодня, сидя на заднем сидении машины, быстро несущейся по ночной москве, я поймала долгожданное спокойствие. и какое-то смирение перед судьбой. наверное, некоторые вещи могут быть волшебными только, если имеют конец. и если тебе нравится человек, нужно просто наслаждаться моментом, который отведен вам. и потом греть эти воспоминания внутри, носить их с собой, бережно хранить память внутри. ведь больше ничего не остаётся. и это невозможно изменить. в этом все прекрасное — в неповторимости.

остановись, мгновенье! ты прекрасно!

но как хорошо, что нельзя правда его остановить.

не кричала неделю. даже больше, на самом деле. в сумме - дней десять. за это время связки успели отвыкнуть и болят уже после двух игр. словно наждачкой изнутри протерли. я больше не одержимая, получается. сложно играть. я ведь не настоящая актриса и нет во мне столько злобы и отчаяния. ору на людей, но не получаю удовольствия. больно только. взрослый мужик визжит, когда я слезаю с кровати и судорожно закрывает дверь, а я просто откидываюсь назад и секунду лежу одна в темноте. пахнет прошлым летом.

после нашей встречи все дни как в тумане. наверное, больше всего раздражает факт того, что на меня эта история повлияла. я же такая крутая и несчастная, а тут какой-то парень.

из аэропорта приехала домой и мгновенно отключилась. прямиком в летаргический сон. уснула прямо на диване в ботинках. снился ты. твое лицо — урывками, размазанным кусками. маленький ты, твои красные щеки, синие ботинки. потом более взрослый, молчаливый. призрак, смотрящий с немым укором. твои руки огромные. куча всего о тебе, отрывки подсознания. осколки нашего прошлого. и где теперь это все? в небытии. в пустоте. в горбу. исчезло, разложилось и растворилось. перестало существовать.

мой лучший друг вчера меня почувствовал. разбудил, заставил помыть голову, засунул в толстовку, купил большой кофе и увез кататься под свой грустный плейлист по городу. мы сидели на паркове в багажнике, курили и смотрели как чужие машины дрифтят, сжигая себе резину. а я все говорила и говорила и говорила. и чем больше говорила — тем явственнее понимала, что в этом нет никакого смысла. никакого ебаного смысла. я люблю дениса и знаю, что он никогда не стал бы меня осуждать, но плакать при нем все равно не стала. наверное, если бы я заплакала, для меня это было бы еще одним ударом по гордости. и этого я бы уже точно не пережила.

думаю о расставаниях. о том сколько нам всем еще отведено вместе. сколько времени судьба уготовила нам? может быть еще год? несколько лет — в идеале. часы. минуты. с некоторыми всего пара мгновений. не знаю имеет ли это значение. ведь даже если бы мне сразу рассказали, что у нас с тобой будет всего ничего, крупицы жизни — я бы не знала что изменить. мы были детьми. что тут можно сделать? если бы мне отдали тебя сейчас, то я предпочла запереться дома и лежать на кровати так долго, чтобы появились пролежни. втыкать в потолок, умереть от жажды, уснуть, но главное — вместе.

я познакомилась с парнем. и от скуки, как думалось мне в начале, провела с ним ночь и утро. ничего не было, мы просто пили, долго разговаривали, а потом отрубились в обнимку у него на диване. утром не хотелось расставаться, невыносимо просто. давно не было такого в моей жизни. чтобы без пошлостей просто уснуть вместе, а утром ругать будильники и херней страдать в кровати, гладить кошек, курить. редко бывает так, что с кем-то незнакомым чувствуешь этот абсолютный комфорт. время ужасно быстро шло, нужно было срочно уезжать, вообще без вариантов. и мы спустились вниз по большой лестнице, обнялись на прощание, обсудили хуйню, не обменялись никакими контактами, и я уехала. так себя убеждала, что мне просто было скучно в другом городе, так возвышала эту теорию смол токов, а потом плакала в самолете. нельзя так. так нельзя. нельзя крестражи оставлять, потом не умрешь никогда. и будешь жить вечно в том мгновении. от первой встречи глазами, когда мы оба еще были персонажами в истории, и играли в игру, до того дебильного солнечного утра, когда мы уже прощались людьми.

хотя, опять же, хороший актер должен заставить тебя в конце рыдать. а он правда хороший актер, я видела

питер провожал дождем. наверное, ему тоже было тяжело расставаться. в этот раз прощание ощущалось просто душераздирающим, невыносимым. я плакала в такси на заднем сидении, когда мы ехали в аэропорт. дедушка таксист, выгружая мои вещи под ливнем, сочувственно мне улыбался. потом плакала в туалете, умывалась и снова плакала уже на регистрации, вызывая ласковые взгляды у работниц аэропорта. плакала в перронном автобусе, в самолете на взлете и посадке. внутренних сил уже не осталось на эти чувства, но слезы просто текли и все, я никак не могла их остановить. возможно, в этом есть какой-то сценарный смысл. хороший актер должен заставить тебя плакать в конце.

волей судьбы нам с тем парнем досталось так мало времени вместе. всего часов двенадцать от силы на всю жизнь. наверное, это самое несправедливое и горькое, то с чем невозможно смириться, но сделать тоже ничего невозможно.

мне никогда не было сложно смириться с собственным бессилием перед судьбой. честно, наверное, из-за того что у мамы был религиозный период, когда я была подростком, все эти байки про смирение очень четко и понятно уложены в моей голове. если ничего нельзя сделать — я не буду пытаться. но это только в случае, если правда ничего невозможно изменить.
два дня назад усыпили кошку. у меня был выходной, но я с мамой не поехала. сидела у себя дома, спрятавшись от всех этих эмоций. масяня умерла почти в 19 лет. почти догнала тебя. это настолько большой срок для кошки, что смерть, наверное, не должна восприниматься тяжело. если честно, она и не тяжелая.
сложно думать про смерть. наверное, я просто не могу еще смириться с тем, что она рано или поздно нас всех настигнет. это тяжело. прощаться очень тяжело. всю жизнь бежишь куда-то, а потом оказывается, чтоб бежать, на самом деле, некуда. и конечной точки нет.
мама в восторге от эвтаназии. я звонила ей в тот день, она сидела в кабинете врача и сказала:
— сижу с масяней, она остывает.
мама, как человек искусства, всегда умеет подобрать слова, которые разбивают что-то внутри.
несмотря на то, что я знаю, что у кошки был хороший день: мама кормила ее рыбными консервами, а потом повезла в лес гулять. и старушка ходила по травке, сливалась с природой и медитировала. все равно нелегко отпускать. после твой смерти каждая последующая, даже если это животное, ощущается атомным взрывом.
девочка с которой я работала в кофейне недавно похоронила своего молодого человека. мы очень мало общаемся, но я слежу за ее телеграмом. она переживает это не так как я. совсем не так. наверное, и мы люди разные, и вы. единственное, что я поняла, читая ее посты — все-такие невозможно смириться со смертью любимого человека. просто невозможно. невыносимо. с годами, наверное, чуть легче становится. потому что уже устаешь гонять в голове все свое прошлое. и заставляешь себя двигаться дальше, потому что не двигаться невозможно.
в любом случае, вилле вало был прав, в мире есть только любовь и смерть, а все остальное — кожура. и мы все застряли между этими чувствами.

весь драматизм смерти исходит из того, что смерть - это, на самом деле, прощание навсегда. исчезновение оболочки. когда смотришь на труп близкого существа, у тебя нет эффекта зловещей долины. это забавный факт. позавчера мой кот умер у меня на руках. это случилось вечером, примерно в 7 с небольшим. я спала на своей детской кровати в квартире моих родителей, мучаясь от ужасного, просто кошмарного похмелья. меня тошнило. я разбирала рабочую почту, потом спала, ходила в туалет блевать, пила воду. потом услышала, что мама с кухни кричит папе: «иди сюда скорее, кажется, кот умирает. мне страшно». потом я спросила ее - почему она не позвала меня, почему позвала именно папу. а она сказала, что так испугалась в тот момент, что забыла как меня зовут.
тиша ужасно болел последний месяц. он ослаб, его тошнило, если мы давали ему слишком много детского питания из шприца. мама колола ему обезболивающие. я ночевала с ним, переодически приходя к родителям. укладывала его на пеленку в угол, где он обычно спал, когда еще мог сам залезать на мою кровать. он уже не мурчал, хотя раньше это было вечный фоновый шум всех моих детских ночей. невозможный звук, который пробивался через любую музыку. мой фоновый шум. засыпая, я всегда держала его за лапки, они со временем становились все холоднее - кровь, наверное, плохо доходила до пальчиков или что-то такое. хотя обычно, когда мы спали вместе - примерно всю мою жизнь - он был горячий, словно маленькая печка.
короче, мама позвала нас в свою мастерскую. она склонилась над диваном, где лежал кот. он немного кричал, и его били судороги. я легонько взяла его за задние лапки. они были очень бледные и ледяные. он тяжело дышал и выгибался, мы все гладили его. я положила руку ему на живот - не знаю почувствовал он мое присутствие или нет. потом он крикнул в последний раз, дернулся и затих. я не увидела, что жизнь из него ушла. и мы какое-то время, наверное, от шока, не могли понять - жив он еще или нет. я пыталась прощупать пульс на шее, но у котов все не так устроено. через пару минут мама закрыла ему глаза. это было так странно, потому что, когда я держала его - он был такой теплый, но уже очевидно не дышал. мы завернули его в мое детское одеяло, убрали в коробку и вызвали такси. я почистила зубы, вытерла косметику, оставшуюся с ночи, надела какие-то первые попавшиеся шмотки, вышла на улицу с этой коробкой. коробка была такая лёгкая, невесомая. мы загрузили ее на заднее сидение - между мной и мамой. и я всю поездку до клиники держала на ней руку и плакала тихонечко. мама очень оживлено болтала с таксистом. она сама его разговорила зачем-то. наверное, от ужаса.
клиника, где лечили кота, выглядела не очень хорошо. это старое здание на нашем бывшем районе, мы водили кота туда всю его жизнь. с самого рождения. я не была в ней уже очень много лет, поэтому ее коридор отдаленно нагнал ностальгии. мама оставила меня сидеть в коридоре, а сама ушла решать что-то с документами. я не решилась заглянуть в коробку, просто поставила ее рядом с собой. смотрела на нее. мы с тишкой долго сидели там. я плакала, хотя очень пыталась сдержаться, чтобы не напугать людей вокруг. а рядом ходили собачки и кошечки в переносках. со стойки респешна вышла молодая медсестра (или как там это называется у ветеринаров) и спросила меня, указывая на коробку:
— это тиша?
— да
— а сколько он весит?
— эээ
— ой, извините! сколько он весиЛ?
меня это почему-то очень насмешило.
кремировать кота стоит 3 тысячи рублей. и, на самом деле, это очень быстрая процедура. мгновенная. если доплатить еще 500 - его сожгут одного, а прах отдадут тебе. мы не стали, выбрали общую кремацию. естественно, не из соображений экономии. просто, наверное, нет смысла забирать себе прах. общая кремация - это значит, что его в течение трех суток сожгут с другими мертвыми животными.
время так медленно тянулось, когда мы сидели там с этой коробкой. и я все плакала и думала, что этой мой кот. мой кот. мой кот.
тиша всегда был именно моим котом. наша старшая кошка родила его ( и еще пять котят) на нашей старой квартире. это был, кажется, 2005 год. лето. я была маленькая, но очень хорошо помню всех котят. помню, как моя старшая сестра и ее парень (тогда еще не муж) ходили пристраивать их в переход. не так сложно, на самом деле, пристроить котят. они были хорошенькие и крошечные. жили у нас на кухне огромной оравой. это такое счастье, когда ты ребенок и у тебя дома много котят - вы не представляете. когда детишки подросли - мы пристроили всех очень быстро, но тишку никто не хотел забирать. я помню, что моя сестра, после очередной вылазки в переход, принесла его, спящего в ее идиотской радужной шапке-ушанке. и помню как он выглядывал из нее. сонный и крошечный. в итоге, мы оставили его себе. тишка был спокойный, ласковый и очень меня любил. у этого нет объяснений. просто он почему-то выбрал меня. наверное, как собрата по разуму. так и получилось, что мы росли вместе. спали вместе, ели вместе, играли вместе. все делали вместе. и всегда, большую часть моей жизни, кот был в шаговой доступности, где-то рядом. обычно он спал на нашем огромном мониторе от компа, а потом растолстел и перестал на нем помещаться, но все равно забирался туда. чтобы быть поближе ко мне, когда я играю в шарарам или смотрю клипы всяких эмо-групп. он правда очень сильно меня любил. даже когда я маленькая подстригла ему усы. тосковал, когда я съезжала и всегда-всегда спал на моей кровати. даже когда меня не было дома месяцами. мама говорила, что он скучает и ждёт. и успокаивается, если чувствует мой запах. я всегда играла с ним руками и ласково говорила: «ты мой кот». со временем, он уже выучил эти слова и интонацию, и реагировал на них. я знала, что он очень сильно меня любил. это был мой кот.
когда пришел время прощаться - я была совсем не готова. и даже не поняла что случилось. девушка-медсестра подошла ко мне, и сказала:
— ну что, давайте его сюда. коробку будете забирать?
— что? коробку? нет, зачем она мне, - я немного рассмеялась.
— ну мало ли. иногда забирают.
я отдала ей коробку. и она ее унесла. это было наше прощание. какое-то непонятное, скомканное. я была в такой прострации, что ничего не поняла. смотрела как она спускается по лестнице с ним. с моим лучшим другом, с моим котом. с моим котом. и потом мы ушли. я все это время плакала. по телевизору на ресепшене шёл какой-то советский фильм с дурацкими веселыми песенками. я потом долго думала о том, что надо было его открыть и поцеловать на прощание, а потом поняла, что - к лучшему. хорошо, что не открыла. я не помню его мёртвым и холодными. помню теплым и тяжеленьким. теплым-теплым, словно печка.

я кладу голову парню-маньяку на макушку, и мы сидим неподвижно, глядя в мониторы. на улице ужасный весенний ливень, поэтому у него мокрые волосы. я так сильно по нему скучала, оказывается. как только эта мысль мне приходит в голову - я сразу ее озвучиваю. уже не помню что он мне ответил. по-моему, немного растерялся. это один из тех дней на работе, когда просто слишком много всего. в кружке остывает мой терафлю. потом я нажимаю тысячу кнопок на световом пульте, клацаю мышкой, печатаю что-то на клавиатуре и выкручиваю свет с диммера. за стеной крики. просто будни.
а вот я лежу в ультрафиолетовой комнате. прямо на бетонном полу. вся мокрая, тяжело дышу. и горло саднит от криков, голова болит. смотрю в тканевый черный потолок. прихожу в себя. так сложно порой отделить себя от этой маленькой белой фигурки на мониторе. я так много часов провожу в камерах ночного видения. иногда мне кажется, что просто меня настоящей вообще уже не существует. если ад действительно есть, то он, наверное, в этом бесконечном цифровом пространстве. из которого ты не можешь выбраться. не можешь никак это прекратить. бесконечная игра, где за тобой кто-то наблюдает и направляет. и ты так сильно доверяешь этому «кому-то», потому что знаешь, что как только он уйдет - ты останешься совсем один в темноте. и, возможно, врежешься в стену.
парень-композитор уволился. мне было очень грустно от этого, на самом деле. когда что-то кончается, то начинаешь невольно возвращаться мыслями к самому началу. я помню как, когда он только устроился, мы приезжали к парням репетировать. и парень-маньяк выключал свет, надевал маску и вел с нами долгие-долгие маньяческие диалоги. было так холодно, и я развернула маленькую печку, чтобы она дула мне на ноги. еще помню как приезжала тестовый прогон. была зима и почти ночь. и я сидела на диванчике в операторской комнате и смотрела игру. мы тогда не было знакомы и, в основном, молчали. точнее, я сначала выступала в роли громкой моральной поддержки, но потом поняла, что отвлекаю его от экзамена. и заткнулась. я смотрела на его лицо - зелёное от света мониторов. и у него руки тряслись от волнения. а потом в админскую набилась куча людей, и мы все курили сладкие курилку, медленно погружая комнату в туман. в пар.
с такой любовью вспоминаю конец осени. мне кажется, мы все тогда были супер-эффективной и классной командой. это было еще до того как мы стали профессионалами. и все было так хорошо-хорошо. хотя тогда, естественно, я об этом не думала, забывшись в ворохе дел и проблем. счастливые дни спокойствия. сейчас мы все какие-то более уставшие что ли.

это я сижу под столом в подвале. курю свою электронку с зеленым чаем и напряжено жду. наблюдаю внимательно как свет, медленно мерцающий над столом, освещает силуэт маньяка. маньяк проходит мимо стола, исчезает за дверью, проводя по кафельному полу топором. за стеной раздается крик, а потом я слышу ритмичные влажные удары, как будто бы чья-то голова разбивается о пол. и через секунду я вижу его грузную фигуру в другой стороне комнаты. когда работает страбоскоп, ты не понимаешь реальное положение вещей в пространстве - не можешь оценить насколько тот или иной объект близко к тебе. он наклоняется низко, заглядывает под стол, подсвечивая свое лицо ультрафиолетовым фонариком и растерянно говорит:
— блять, а где мешки?
я громком матерюсь и вылезаю из-под стола. врубается свет. девчонки вылезают из комнат, и мы все смеемся и идем в админскую к парню-оператору.
это мой законный вторничный выходной, который я провожу полностью на работе. сначала у нас собрание, потом я сплю в гримерке - проебываю время пока девчонки ведут игру и убираются. я просыпаюсь под их приглушенные разговоры. и, вылезая из-под мягкого белого одеяла, чувствую себя такой счастливой. и, конечно, смертельно уставшей. на самом деле, я не сразу встаю как просыпаюсь, а еще минут 10 слушаю как девочки тихонечко заваривают чай и разбирают рабочую почту. и я правда чувствую такую сильную и большую любовь к ним. привязанность к нашими близким человеческим отношениям. я не могу просто бросить это место. несмотря на то, что иногда бывает очень тяжело.
потом мы едем на такси к парням на квест. мы попадаем на улицу в золотой закатный час. и таксист слушает радио монте карло - мое вечное напоминание о кофейне. передают песню эда ширана «perfect». и я просто живу в этом мгновении, радуюсь, что все так. у парней холодно, потому что подвал. парень-маньяк болеет, я слышу это даже по его голосу, измеренному программой. он не такой энергичный, но все равно страшный. парень-оператор встречает нас в одежде маньяка. он сегодня актерит. и ме нравится его вид в этой жуткой маске, очень красиво. за стенкой кричат игроки. мы тихонько посмеиваясь заходим в гримерку. и парень-оператор настойчиво наливает мне чайный гриб в маленькую чашечку. сам факт существования гриба на квесте меня дико смешит. за время, что меня там не было - он успел вырасти на три банки. парень-оператор поднимает свою маску и невозмутимо наливает мне немного гриба, а потом спешно убегает. и я слышу его жуткий голос через минуту - он делает кому-то индивидуалку. девушка очень кричит. а мы в это время едим наггетсы с сырным соусом. потом игра заканчивается. я рассказываю ребятам миллион историй про таксистов моей жизни, все смеются. и мы, измученные апрелем, еще какое-то время лежим на диванах, а потом я тащу всех репетировать. парень-маньяк и девочка-спортсменка засыпают пол пледом, они плохо себя чувствуют. девочка-актриса болтает со стажером на ресепшене. в мы с парнем-оператором ходим по локе и обсуждаем свет для нашей новой концовки. я люблю его бесконечную спокойную энергию. отдаленно думаю о том, что у него день рождения в один день с гарри стайлсом и с тем баристой из кофейни около дома. с тем парнем у которого твои глаза. мы залезаем под стол включаем страбоскоп, рассматриваем помещение. потом играем со звуком. он показывает треки, которые написал для некоторых комнат. они абсолютно потрясающие. неземные какие-то и очень страшные. и мне нравится, что он поддерживает и потакает моему внезапному желанию создавать. я люблю его замудренный творческий характер.
мы долго репетируем, придумываем всякие штуки. и к десяти разбредаемся по домам. я в хороши настроении, но очень устала. мои друзья звонят мне и матерятся в трубку - я должна была три часа гала присутствовать на новоселье у моего бывшего одноклассника, который вчера перевез любовь всей своей жизни в новую съемную квартирку. я специально брала выходной, но, как всегда, объебалась. завтра опять на работу. но меня просто радует, что есть место, где мои любимые люди меня очень ждут. это наполняет все каким-то смыслом что ли

- привет, не пугайся, пожалуйста, я просто хочу посмотреть на тебя при свете.
я говорю это людям довольно часто. я говорю это маленькой девочке, которую пять минут назад заставила трястись в слезах. говорю это взрослому красивому парню, который не мог выносить мой голос. говорю это двум тихим девчонкам, которые орали, когда я нашла их под столом. потому что я, на правах ночного кошмара, хочу видеть лица людей, которые меня боялись. мне кажется, что это важная психологическая штука - поболтать с человеком, который очень сильно тебя испугался. чтобы он понял, что нет монстров под кроватью, а есть только монстры в твоей голове. и я бы не хотела быть внутренним монстром. даже за деньги.
драматизирую.
тяжелый месяц. апрель длился вечность. просто ебаную вечность. мы на работе поставили рекорд по играм. кажется, я никогда в жизни не работала так много. так и не уволилась. по моим планам, я уже должна обучать девочку, которая займёт мое место. но почему-то не смогла. наверное, я еще не все отдала этому пространству. хотя, если честно, у меня больше ничего и не осталось.
помню как в августе ехала в метро и писала сюда пост, что научилась страшно ползать и кричать. сейчас я могу так жутко сказать имя человека, что он страду начнёт плакать. я теперь знаю чего люди боятся. в этом удивительность течения времени.
недавно в баре говорила с незнакомым парнем, который вдруг энергично сказал мне, что я веду себя как ричи из «оно». я уточнила:
— шучу про мамок?
— всегда шутишь, а на самом деле видно, что от безысходности.
это был супер-странный внезапный вкид, который ничем не закончился, потому что в эту секунду звезды сошлись и реал мадрид, после часа страданий, забили гол. и я уже не могла говорит ни о чем кроме футбола. но потом, когда все закончилось (и матч, и бар, и тот день), думала об этом много. забавное наблюдение. я пока не могу уловить его за хвост.
мне кажется, многое поменялось внутри. мне бы так хотелось написать какую-то красивую мысль. но, наверное, у меня недостаточно лиричное настроение. и я смертельно устала. я бы хотела, чтобы вся моя жизнь была такой же легкой, как на квесте. я бы хотела, взаимодействуя с людьми, застрять в том моменте, когда вы впервые видитесь после игры. когда человек еще в шоке, он только что пережил очень эмоциональный момент, а ты был к этому причастен напрямую. когда открывается дверь, и вы почему-то сразу близкие люди. это чувствуется особенно с подростками и детьми, которые сразу бегут тебя обнимать. сегодня отвела игру для кучи визжащих девчонок, которые всю дорогу от страха говорили мне, что я красивая. когда я вышла к ним потом - они кинулись меня обнимать. и я стояла, пыталась дотянуться руками до каждой из них. это потрясающий эмоциональный момент. мгновенный авторитет. мгновенное безусловное восхищение. короткий миг между реальным и нереальным. наверное, смысл