5August
сижу с голубями около отеля и жду такси. 5:30 утра по местному.
удивительно, но у меня на душе какое-то спокойное и тёплое чувство. я так много раз пыталась не заплакать вчера, что моя нижняя губа превратилась в какой-то кошмар. вообще, все прошло не так как я хотела. думаю, это просто невозможно - сделать все идеально в таком состоянии.
моя бабушка написала нам книгу про то как ее хоронить. это очень в ее духе. но она написала ее еще в 89 году, поэтому вся инфа была неактуальна. мы читали это утром перед похоронами, и я плакала. то утро было так похоже (и не похоже одновременно) на наше привычное утро с семьей. мы готовили блинчики с сёстрами, болтали о какой-то фигне, обнимали кошку, сплетничали про бабушкину сиделку. мамы не было, она уехала в морг забирать тело. и на кладбище они с моей тетей ехали уже в катафалке. я спросила у неё за день до - не страшно ли ей ехать так. и может быть нам стоит поехать на машине вместе. а она ответила, что просто хочет поехать с мамой. я так гордилась ей. вообще, я гордилась мамой все эти дни. мне кажется, что все мы были похожи на каких-то клоунов в своей панике и апатии. а мама держалась так хорошо. особенно на отпевании. она не плакала, просто смотрела на бабушку и, как я думаю, молилась за нее. никто не знал как себя вести и что чувствовать, но она знала.
когда мы приехали с кладбища и остановились покурить около подъезда, предварительно глянув на маму, молча спрашивая разрешения, она сказала: «ладно, курите дети, главное, чтобы вы были хорошими людьми». это так похоже на маму, меня это посмешило. как же сильно я ее люблю. когда я уезжала в аэропорту сегодня утром, то никак не могла перестать плакать, поэтому не стала будить ее. если ты не прощаешься с человеком, то кажется, что ты с ним и не расстаёшься.
бабушка выглядела такой маленькой. мне думалось, что будет страшно видеть ее, но так не было. я трогала ее руки, поцеловала ее в лоб. она была холодная. ужаса правда не было. это была просто моя бабушка. но все равно было очень тяжело. я пыталась не думать ни о чем, ничего не вспоминать. а потом я увидела, что на ней надето ее учительское платье с белым вышитым воротничком. и, блин, это было реально тяжело. как и многие маленькие вещи в тот день.
пришлось устроить поминки. это было необязательно для нас всех, но бабушка хотела. она хотела, чтобы мы были дома и готовили блинчики. моя сестра каждый год, когда мы приезжали к бабушке, готовила блины на старых чугунных сковородках. в этом году они ездили в бабушкин дом тоже, но ее там уже не было. поэтому не было смысла доставать сковородки. пару недель назад мы списывались с сестрой - обсуждали, что она первый раз за много лет не готовит блинчики у бабушки. ну, в итоге, она все равно их пекла. и поэтому печь их на поминки было особенно грустно.
моя тетя играла на пианино, кто-то читал какие-то стихи. мы обсуждали бабушкины мемуары, которые она как раз закончила перед смертью. обсуждали некролог, который хотим дать. я каким-то задним умом поняла, что люблю свою семью. когда я летела сюда, то самое страшно для меня было - встреча с родственниками. но все не было так ужасно. это просто моя семья. и я почему-то люблю их.
удивительно, но у меня на душе какое-то спокойное и тёплое чувство. я так много раз пыталась не заплакать вчера, что моя нижняя губа превратилась в какой-то кошмар. вообще, все прошло не так как я хотела. думаю, это просто невозможно - сделать все идеально в таком состоянии.
моя бабушка написала нам книгу про то как ее хоронить. это очень в ее духе. но она написала ее еще в 89 году, поэтому вся инфа была неактуальна. мы читали это утром перед похоронами, и я плакала. то утро было так похоже (и не похоже одновременно) на наше привычное утро с семьей. мы готовили блинчики с сёстрами, болтали о какой-то фигне, обнимали кошку, сплетничали про бабушкину сиделку. мамы не было, она уехала в морг забирать тело. и на кладбище они с моей тетей ехали уже в катафалке. я спросила у неё за день до - не страшно ли ей ехать так. и может быть нам стоит поехать на машине вместе. а она ответила, что просто хочет поехать с мамой. я так гордилась ей. вообще, я гордилась мамой все эти дни. мне кажется, что все мы были похожи на каких-то клоунов в своей панике и апатии. а мама держалась так хорошо. особенно на отпевании. она не плакала, просто смотрела на бабушку и, как я думаю, молилась за нее. никто не знал как себя вести и что чувствовать, но она знала.
когда мы приехали с кладбища и остановились покурить около подъезда, предварительно глянув на маму, молча спрашивая разрешения, она сказала: «ладно, курите дети, главное, чтобы вы были хорошими людьми». это так похоже на маму, меня это посмешило. как же сильно я ее люблю. когда я уезжала в аэропорту сегодня утром, то никак не могла перестать плакать, поэтому не стала будить ее. если ты не прощаешься с человеком, то кажется, что ты с ним и не расстаёшься.
бабушка выглядела такой маленькой. мне думалось, что будет страшно видеть ее, но так не было. я трогала ее руки, поцеловала ее в лоб. она была холодная. ужаса правда не было. это была просто моя бабушка. но все равно было очень тяжело. я пыталась не думать ни о чем, ничего не вспоминать. а потом я увидела, что на ней надето ее учительское платье с белым вышитым воротничком. и, блин, это было реально тяжело. как и многие маленькие вещи в тот день.
пришлось устроить поминки. это было необязательно для нас всех, но бабушка хотела. она хотела, чтобы мы были дома и готовили блинчики. моя сестра каждый год, когда мы приезжали к бабушке, готовила блины на старых чугунных сковородках. в этом году они ездили в бабушкин дом тоже, но ее там уже не было. поэтому не было смысла доставать сковородки. пару недель назад мы списывались с сестрой - обсуждали, что она первый раз за много лет не готовит блинчики у бабушки. ну, в итоге, она все равно их пекла. и поэтому печь их на поминки было особенно грустно.
моя тетя играла на пианино, кто-то читал какие-то стихи. мы обсуждали бабушкины мемуары, которые она как раз закончила перед смертью. обсуждали некролог, который хотим дать. я каким-то задним умом поняла, что люблю свою семью. когда я летела сюда, то самое страшно для меня было - встреча с родственниками. но все не было так ужасно. это просто моя семья. и я почему-то люблю их.